В редакцию ИА REGNUM Новости поступило письмо главы канцелярии экс-президента Армении Роберта Кочаряна Виктора Согомоняна , в котором он дает ответы на заявления экс-министров иностранных дел Армении Раффи Ованнисяна , Ваана Папазяна и Александра Арзуманяна , прозвучавшие в их интервью агентству ИА REGNUM Новости . Приводим полный текст письма.
Несколько месяцев назад мне уже доводилось выступать в масс-медиа на тему так называемого «вытеснения» НКР из переговорного процесса вторым президентом Армении. Изложенные в моих двух статьях исторические факты, уверен, при адекватном восприятии действительности не должны оставлять сомнений в надуманности этой темы. И я не стал бы возвращаться к ней, если бы не последовавшие друг за другом интервью экс-министров иностранных дел Раффи Ованнисяна, Ваана Папазяна и Александра Арзуманяна информационному агенству REGNUM.
Прежде всего, вынужден вновь напомнить историю.
24-го марта 1992 года в Хельсинки на так называемой «дополнительной встрече» Совета СБСЕ было принято известное решение о проведении мирной конференции между сторонами карабахского конфликта.
Белоруссия выразила готовность организовать эту конференцию в своей столице. В девятом пункте упомянутого решения отмечалось: «Избранные и другие представители Нагорного Карабаха будут приглашены на Конференцию ее Председателем в качестве заинтересованных сторон после консультаций с участвующими в Конференции государствами». Под «избранными и другими представителями» понимались, с одной стороны, представители вновь избранного Верховного Совета НКР, с другой — по версии Азербайджана — представители азербайджанской общины Нагорного Карабаха.
Минская конференция не состоялась: это был период активных военных действий, и то армянская, то азербайджанская сторона, исходя из актуального положения дел на фронте, не соглашались сесть за стол переговоров. Было принято решение о создании рабочей группы, которая займется подготовкой конференции. Новосозданная Минская группа в период с июня по сентябрь того же года провела в Риме пять встреч между сторонами. Представители НКР — Роберт Кочарян, Грант Хачатрян и Борис Арушанян — участвовали на встречах с третьего этапа. Баку продолжал отказываться от признания НКР стороной конфликта, называя делегацию Нагорного Карабаха представителями армянской общины. В подтверждение этого подхода они настойчиво включали в состав своей делегации тогдашнего мэра города Шуши Низами Бахманова, как представителя азербайджанской общины Нагорного Карабаха. Решения Лиссабонского Саммита ОБСЕ 1996 года только усилили серьезные разногласия между сторонами конфликта относительно формулировок по формату переговоров, результатом чего стало полное прекращение переговорного процесса в вышеупомянутом формат
3e0e
е с 1997 года.
На протяжении этих лет безуспешно обсуждалось одно-единственное предложение, выдвинутое российской стороной (сопредседателем МГ ОБСЕ Владимиром Казимировым ), которое не предполагало комплексное урегулирование и не обращалось к определению статуса НКР, а было направлено лишь на устранение последствий конфликта — возвращению беженцев, определению демаркационных линий и т.п. За указанный период времени лишь однажды (в 1993 году) были проведены отдельные переговоры между фактическим главой НКР — председателем ГКО Робертом Кочаряном и президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым , однако эта встреча носила негласный характер и не предполагала продолжение переговоров в этом формате. Еще одна встреча с участием президентов Армении, Азербайджана и НКР прошла в Москве, в 1995 году, при посредничестве министра иностранных дел РФ Андрея Козырева . Однако этот формат так же не получил продолжения.
Таким образом, формат переговоров с участием представителей НКР прекратил существование еще за год до избрания Роберта Кочаряна президентом Армении. А встречи президентов Армении и Азербайджана и переговоры между ними периодически организовывались еще с 1990 года параллельно Минскому процессу: Левон Тер-Петросян вел переговоры и с Аязом Муталибовым , и с Абульфазом Эльчибеем , и с Гейдаром Алиевым. Более того, они сопровождались активными контактами представителей президентов РА и АР Жирайра Липаритяна и Вафы Гулузаде (в период с 1995-1996 гг. состоялось 11 таких встреч).
Практика проведения переговоров между президентами Армении и Азербайджана по урегулированию конфликта была продолжена и после избрания Р. Кочаряна, с той существенной в контексте данного вопроса разницей, что по требованию нового президента РА сопредседатели МГ ОБСЕ стали в обязательном порядке (за редким исключением) посещать НКР и проводить переговоры с представителями официального Степанакерта. Кстати, самым значительным документом, принятым с участием НКР, является соглашение о прекращении огня от мая 1994 года, закрепленное подписью министра обороны НКР. Эта подпись была обязательным условием согласия карабахцев на прекращение огня.
В двух словах относительно вовлеченности НКР в процесс урегулирования. Процесс урегулирования, как таковой, представляет из себя:
1. Деятельность сопредседателей МГ ОБСЕ. Их поездки в регион, встречи и обсуждения вопросов урегулирования с президентами РА, НКР и АР, согласование позиций, подготовка предложений и т.д. То есть, усилия по выработке взаимоприемлемого решения в контексте со всеми тремя фактическими сторонами конфликта;
2. Формат встреч президентов РА и АР, а так же министров ИД по поручениям президентов. Кстати, было бы странным, если бы посредники не пытались использовать международные форумы для организации таких встреч, коль физически президенты там находятся;
3. Наконец, миссию ОБСЕ по мониторингу режима прекращения огня, которая работает в тесном взаимодействии с властями Армении, Карабаха и Азербайджана.
Фактический процесс урегулирования в постоянном режиме протекает в трех плоскостях: два переговорных процесса и усилия по сохранению режима прекращения огня посредством мониторинга. НКР прямо вовлечен в посреднические усилия сопредседателей МГ и действия спецпредставителя действующего председателя ОБСЕ. НКР напрямую не вовлечен в формат встреч президентов РА и АР. Здесь интересы НКР отстаивает президент Армении, согласовывая свои действия с президентом НКР. И это всем хорошо известно. Даже Роберт Кочарян, имея статус первого президента НКР, категорически отвергал возможность замещения НКР в формате встреч президентов. Всегда подчеркивалось, что ничего не может считаться окончательно согласованным без согласия Карабаха, и что конечный документ должен быть подписан и представителем НКР. Фактически, применяется известная в международной практике техника непрямых переговоров. Так что, НКР, по сути, вовлечен в переговорный процесс, однако в несколько урезанном обьеме. Конечно надо стремиться к полноценному и прямому участию Степанакерта во всех процессах и очевидно, что все три президента РА добивались этого.
Это для неосведомленных и особо понятливых.
Теперь конкретно об интервью.
Вынужден публично проконстатировать, что экс-министры Раффи Ованнисян и Ваан Папазян схожи в одном: в период своей бытности главами внешнеполитического ведомства Армении они практически не имели никакого отношения к процессу урегулирования конфликта.
Г-н Ованнисян занимал эту должность всего несколько месяцев в 1991-1992гг. и ушел в отставку в октябре 1992 года. Напомню, Минская группа СБСЕ была создана только в марте 1992 года. Правда, г-н Ованнисян присутствовал на хельсинкской «дополнительной» встрече Совета СБСЕ, где было принято решение о проведении Минской конференции. Однако, его участие ознаменовалось тем, что в соответствующем документе появилась указанная выше формулировка об «избранных и других представителях» Нагорного Карабаха. Комментарии, кажется, излишни.
Г-н Папазян занимал должность министра иностранных дел Армении около 3-х лет, однако сколь-нибудь серьезным образом участвовать в процессе урегулирования ему не пришлось: основными действующими лицами здесь являлись главный советник президента РА Жирайр Липаритян и тогдашний замминистра иностранных дел Армении Вардан Осканян . Мне никогда не приходилось слышать о том, чтобы кто-либо из представителей официального Степанакерта, в том числе — президент НКР Роберт Кочарян, когда-либо хотя бы на рабочем уровне обсуждал бы с Папазяном вопросы урегулирования. В армянских политических кругах это общеизвестный факт.
Кстати, неосведомленность обоих экс-министров становится очевидной по таким абсолютно нелепым утверждениям, сделанных в этих интервью, как «на короткий срок на столе переговоров даже появился так называемый «Мегринский вариант» (Ованнисян), или «в декабре 1994 года на Саммите ОБСЕ в Будапеште было принято специальное решение об участии в переговорах делегации Нагорного Карабаха» (Папазян).
Известно, что так называемый «Мегринский вариант» никогда не лежал на столе переговоров, это всего лишь миф, который был выдуман несколько лет назад в преддверии президентских выборов 2003 года. Речь идет об известном «плане Гоббла», который никогда не обсуждался сторонами конфликта в качестве реального варианта урегулирования.
Что касается «специального решения» декабрьского саммита СБСЕ в Будапеште. Вот первый базовый пункт этого решения под названием «Активизация действий СБСЕ в связи с нагорно-карабахским конфликтом»:
«Выражая сожаление по поводу продолжения конфликта и его трагических последствий для людей, государства участники приветствовали подтверждение сторонами в конфликте договоренности о прекращении огня, достигнутой 12 мая 1994 года благодаря посредническим усилиям Российской Федерации во взаимодействии с Минской группой СБСЕ. Они подтвердили свою приверженность соответствующим резолюциям Совета Безопасности Организации Объединенных Наций и приветствовали политическую поддержку, оказываемую Советом Безопасности усилиям СБСЕ, направленным на мирное урегулирование конфликта. С этой целью они призвали стороны в конфликте начать более интенсивные переговоры по вопросам существа, включая прямые контакты. В данном контексте они выразили свое твердое намерение наращивать предпринимаемые СБСЕ усилия и оказываемое им содействие. Они решительно поддержали посредническую деятельность Минской группы СБСЕ, а также выразили признательность за решающий вклад Российской Федерации и за индивидуальные усилия других членов Минской группы. Они договорились координировать и сводить воедино все эти усилия в рамках СБСЕ».
Где здесь усмотрел г-н Папазян решение об участии в переговорах делегации Нагорного Карабаха — непонятно. Тем более, что это решение, как отмечается в тексте, принято на «основе (…) Хельсинкского документа 1992 года».
Отдельно — об интервью г-на Арзуманяна.
Сказать, что г-н Арзуманян, наподобие своих предшественников, практически не имел отношения к процессу урегулирования, было бы неправдой. В то же время, он занимал пост министра иностранных дел Армении всего около двух лет и именно на том этапе, когда переговорного процесса как такового практически не существовало. Как уже было сказано, Степанакерт перестал участвовать в переговорах (в том контексте, который имеют ввиду все три экс-министра) вследствие известных событий на Лиссабонском саммите, где Армению, помимо других, представлял и г-н Арзуманян. Уверен, что ему более чем хорошо известны все перечисленные в начале этой статьи факты, однако, по-видимому, партийная принадлежность просто обязывает его говорить о «вытеснении» НКР Кочаряном.
Что касается его заявления о том, что «Тер-Петросян решил уйти и дать возможность силам, которые критиковали его внешнюю политику, продолжать настаивать на пакетном решении урегулирования и добиться каких-то результатов. С тех пор прошло 12 лет, и мы видим, что результатов нет никаких», то остается лишь сожалеть, что экс-министр, говоря о безрезультативности переговорного процесса за последние годы, попросту умалчивает о тех общеизвестных предполагаемых результатах, к которым стремился Тер-Петросян и которые стали причиной его отставки. Кажется, было бы лучше вовсе промолчать и обойти эту тему стороной.
И, наконец, по поводу одного комментария в этом интервью, данного от имени редакции. Цитата: «Заявление, которое предлагалось принять на саммите в Лиссабоне, признавало территориальную целостность стран региона Южного Кавказа, в том числе и Азербайджана, что было неприемлемо, поскольку это предопределяло исход переговоров и противоречило духу и букве переговорного процесса в рамках Минской группы, о чем мы и заявили и наложили вето на принятие этого документа (документ с признанием территориальной целостности стран Южного Кавказа, в т.ч. и Азербайджана, тем не менее был подписан позже, во время следующего, уже Стамбульского саммита ОБСЕ в ноябре 1999 года следующим президентом Армении Робертом Кочаряном — ИА REGNUM)». К сожалению, здесь мы вновь имеем дело с полным искажением исторических фактов. Речь идет о заявлении действующего Председателя ОБСЕ, в котором — главное — предопределялся будущий статус НКР: «самая высокая степень самоуправления в составе Азербайджана». Ни одного документа с подобным содержанием Роберт Кочарян никогда не подписывал да и не мог подписать, ни на саммите в Стамбуле, ни где-нибудь еще. Кстати, все официальные документы и решения саммитов ОБСЕ можно найти на сайте этой организации по адресу www.osce.org. Их изучение, уверен, поможет любому журналисту избежать досадных ошибок при обращении к этой сложной теме.
Об остальных «эпохальных» заявлениях, сделанных в этих трех интервью, я препочел бы особо не распространяться. Мысли, наподобие того, что «существовала некая договоренность Кочаряна с США, Россией и Францией: они признают его легитимность — он «отфутболивает» из переговоров Нагорный Карабах» — самые избитые места многолетней аодовской пропаганды.
В итоге, во всех интервью, как минимум — в вопросах, относящихся к карабахскому урегулированию, обнаруживается либо полная некомпетентность экс-министров иностранных дел, либо элементарное вранье.
К сожалению, спекулирование карабхской тематикой — не новость в нашей политической действительности. Однако есть такая упрямая вещь, как факты. Игнорировать их, тем более — публично, означает ставить себя в глупое положение, только и всего.